«Страшный суд» — очень веселая комедия, остроумно написанная, несколько, может быть, отягощенная большим количеством каламбуров. Шкваркин — один из немногих драматургов, работающих над легкой комедией и бытовым водевилем. Ему обычно ставят в вину то, что является его достоинством — неистощимую изобретательность в сценических положениях и острый гротесковый рисунок образа.

…В «Страшном суде» все герои проверяются на той сплетне, которая из зала суда перекочевывает в дачный поселок, где живут Блажевич и его сослуживцы. И тут в пьесе явно слышится сатирическая нотка. Если такие действующие лица, как мать Блажевича, Изнанкин, жена Изнанкина, зонтичный мастер, Ефим Давыдович являются только традиционными водевильными фигурами, то уже сам Блажевич, директор учреждения Пружинин, член месткома Родионов и Валентина Николаевна — это вполне злободневные шаржи.

Да, шаржи! Никто не выдает героев Шкваркина за живых людей. Но шарж имеет в искусстве такое же право на существование, как и психологическая драма. (…) Постановщики Горчаков и Блинников смело пошли навстречу водевильным опасностям. Получился яркий и задорный спектакль, в котором много шаржа, гротеска и актеры смешат вовсю, не боясь последующей опасности.

Евг. Бермонт. Страшный суд, Известия. 24 февраля 1940 г.

Комедийный талант автора сказывается не только или не столько в строении сюжета пьесы, сколько в ее тексте. Меткость, остроумие, неожиданность реплик, которыми обмениваются персонажи Шкваркина, часто восхищают.

…Как всегда, новый спектакль Театра сатиры явился демонстрацией высокого актерского искусства. П. Поль, Р. Корф, Ф. Курихин, О. Зверева, Д. Кара-Дмитриев — трудно отдать кому-либо предпочтение, все они замечательно весело и находчиво доносят остроумный текст пьесы, все они с подкупающим мастерством зрелых актеров выявляют комедийное зерно исполняемых ими ролей.


Я. Эйдельман, «Страшный суд», Московский большевик, 22 февраля 1940 г.

Такую пьесу, как «Страшный суд» нельзя, конечно, играть в полтона. Или нужно нажимать на все педали, нарочито подчеркивать условную нелепость персонажей, ситуаций, всего этого гротескного мирка, или не нужно ее ставить вовсе.

Поэтому раз уж Н. Горчаков и С. Блинников решили ее ставить, а актеры Театра сатиры — ее играть, «нажим» в исполнении вполне оправдан. И спектакль идет весело, живо, зрители покатываются со смеху.


Д. Кальм, Якобы страшный суд, Советское искусство. 4 марта 1940 г.