Стенограмма обсуждения спектакля «Пена» С. Михалкова в постановке народного артиста СССР В. Н. Плучека в Главном Управлении Культуры Мосгорисполкома 24 декабря 1975 года:

Председатель — Начальник Главного Управления культуры В. С. Ануров: Давайте обменяемся мнениями по просмотренному спектаклю, у кого есть какие-то замечания, прошу высказаться, хотя в принципе вопрос ясен.

Н. Садковой: Когда я читал пьесу, я сразу почувствовал точную позицию автора, свойственную Сергею Владимировичу и подумал, что Театр сатиры найдет для этого спектакля очень точное решение, и шел сюда в предвкушении, что спектакль будет точный, верный и интересный, и я рад, что сегодня эти ожидания и надежды полностью оправдались. Когда встречаешься со спектаклем, где прежде всего есть ясность, четкость идейных позиций, которые находят свое полноценное художественное выражение, то душа радуется.

На мой взгляд, этот спектакль будет наполняться живыми красками, потому что в нем все заложено очень точно и верно, а актеры, которые были в своих ролях точны во всем, при встрече со зрителями развернут еще большее полотно красок для характеристики персонажей.

Этот спектакль ценен тем, что он очень тонко и метко восстает против уродливых явлений, еще свойственных, к сожалению, нашей действительности и обществу, в наши дни именно, к сожалению. Мне только показалось, что к самому финалу (…), когда Менглет слушает телефонный звонок и разговор журналиста, есть какая-то пауза, недоговоренность, что остается какая-то надежда, что вся эта история закончена, что может быть еще он уцелеет, нужно более точно решать этот кусок. В остальном же у меня никаких принципиальных замечаний нет.

Н. Кропотова: Когда мы определяли с Московским Главным Управлением культуры вопрос о съездовских спектаклях, мы решили, что Театр сатиры определит спектакль как жанр сатиры и это было принципиально верное решение. И показ этого спектакля меня снова в этом убедил. Я вижу работу, которую провел театр и автор по уточнению и отшлифовке каких-то линий, и спектакль мне представляется совершенно точным по идейному посылу и содержанию. Мне кажется важным, что в спектакле нет нарочитой карикатуры и неоправданной условности. Есть субъективная правда персонажей и постепенно перед нами открывается такие нравственные бездны, которые оказываются несовместимыми с нормами нашего общества. Спектакль будет пользоваться большим успехом. Это хороший вклад навстречу 25 съезду Партии.

Т. Турков: Мне также спектакль кажется удачным. Я испугался, когда пошел такой прямой ход, когда все уже кончилось и началась очень изящная игра на разных возможностях, которые нельзя и не нужно приглушать до конца. Это уже не пивная пена, а пена шампанского, и театр это показывает очень удачно и и элегантно, и хорошо, что уцелели. Вот, кажется, он раздавлен и вдруг обстоятельства изменились и он снова воспрянул. Это точная, хорошая работа. И тут игра без поддавков, а серьезная и точная. Я не читал пьесу и первый раз вижу спектакль. Здесь есть очень изящная перекличка, … — не знаю, входило ли это в замысел автора или это сделал театр, сцена разговора двух подруг корреспондирует с историей диссертации. Вот перед нами прошло, как надувается один пузырь и лопнул, и с грохотом лопается другой заемный ум, ложность и несоответствие всему нашему обществу, с чем мы боремся. И тема очень важная, и очень хорошие черты пьесы подхвачены театром, где он слегка импровизировал. Эта тема многих явлений современного быта, нюансы и словечки. И образ Вики довольно интересный. Это не прямо отрицательная роль, этот образ живо и очень точно очерчен.

Мне кажется очень удачным финал пьесы с возвращением к началу пьесы и фраза, которая приелась всем нам, что время действия, к сожалению, — наши дни. Она прекрасно начинает и заканчивает спектакль. Это действительно удачный спектакль. Это касается злободневности темы. Должен сказать, что действительно происходит с диссертациями такая вещь. Я поздравляю театр и автора и думаю, что это хороший новогодний подарок.

C. В. Михалков: Это сказано доктором наук. Это в духе этого мыльного пузыря. Если бы это сказал другой персонаж… Чего вы боитесь? Вы же сами говорите, что нам нужен Салтыков-Щедрин.

И. П. Скачков: Я рад поздравить театр с большой победой и праздником. Отличительная особенность этого спектакля в том, что в нем, как и в пьесе, есть глубокое актуальное, философское и нравственное содержание. Это не комедия положений, не издевательство над частными явлениями, и это действительно заложено в философском и нравственном содержании. И здесь развенчивается идея интеллектуального иждивенчества через главного героя, интеллект взаймы, переносимый на науку. Это сделано четко и хорошо с точки зрения театрального решения, потому что спектакль очень сочетает сатирическую силу и динамику развенчания всего этого. А с другой стороны, это делается с большим художественным вкусом, тонко и изящно, с чувством меры. И это действительно в традициях нашей революционной сатиры. И пьеса, и спектакль сделаны в традициях Маяковского, хорошо и изящно, что необходимо по содержанию и смыслу. И я присоединяюсь к высокой оценке спектакля и хочу поздравить автора и коллектив театра, которые нашли полное единодушное взаимопонимание, в результате которого получился большой праздник на театральном небосклоне Москвы.

Г. А. Иванов: Я думаю, что автор и театр нанесли еще одну пощечину обывательству и мещанству. Тут хороший урок, что не надо тратить время впустую, занимаясь неблаговидными делами, когда сам обладаешь способностями, чтобы употребить их на благо общества. Эта тема тут заявлена, и Высоковский здесь предстал в новом качестве, и актер даже трудно узнаваем, тем более, что его хорошо знают по телевидению. Это составляет позитивную сторону спектакля, потому что тут фактически один герой, а талант драматурга в финале особенно сказывается, когда некоторая надежда начинается уже, и они радуются. И что порок по-настоящему наказан, и что они получили пощечину, меня это очень радует. Я считаю, что меня Сергей Владимирович написал еще одну хорошую комедию, театр поставил хороший легкий спектакль, который будет хорошо смотреться.

В. П. Селезнев: Я не буду долго говорить, потому что в основном все уже сказано. Спектакль сделан в лучших традициях театра. И пьеса в этом смысле очень органично явилась материалом, на котором театр смог выразиться и великолепной режиссерской работой, и отличными актерскими работами и не стоит их выделять из ансамбля, потому что многие актеры для меня прозвучали в новом качестве. Это серьезное и новогоднее, казалось бы, представление, а спектакль не совсем рождественский, а здесь заряд в этом смысле глубокий. И если после Нового года с таким же интересом ее будут смотреть, она в три дня не уложится. Поэтому по всем компонентам можно распределить и по линии самой пьесы, и критика этим займется. В этом отношении пьеса дает повод для размышлений. И режиссура, и изящное прекрасное оформление — это символ впитывающий и отражающий все идеалы мещанства. И в этом смысле можно рассматривать и актерские работы. Есть некоторые частности, но хочется пожелать в порядке рассмотрения частностей, не пускать этот спектакль на волю зрителя целиком, его нужно все время корректировать оп ходу и проверять. Насколько сегодня тонко и изящно все сплетено и сконструировано, что актеры могут поддаться влиянию зрительного зала и повести спектакль в некоторый крен. И поэтому некоторое время за ним нужно внимательно и точно следить. Спасибо театру и Сергею Владимировичу за содружество с театром. Здесь есть некоторые частности, о которых говорили, (…) которые могут быть предметом для размышлений. Меня резанул, как информация для размышления, этот дореволюционный знак качества. Почему этот самовар, который блестяще смотрится и даже поражает своим внешним блеском… говорится о нем как о дореволюционном знаке качества.

С. В. Михалков: Это не противопоставление, а констатация, что эти медали устанавливали на лучшие изделия. Тут дело в интонации, от интонации много зависит.

В. П. Селезнев: Если бы этот самовар не так сиял и блестел, потому что прошло столько времени после этого знака качества, это не наводило бы на такие размышления.

С. В. Михалков: Здесь дело в интонации, а текст убрать я не могу, и был бы другой смысл фразы.

В. П. Селезнев: Я сказал, что от контакта со зрительным залом может измениться общее ощущение. И последнее — чтобы не осталось впечатления у всех, когда начинается сам момент разоблачении, и это зависит не от того, что продиктовано жизнью, а от того, что дали указание печатать или не печатать. В течение 3-4 минут, и этот заколебался, что дали указание печатать, а затем — не печатать.

С. В. Михалков: Он сопротивляется, кто-то давит на кого-то и почему-то, а потом выходит указание свыше оставить прежний заголовок. Это часто бывает в нашей жизни. Этот вопрос не надо обсуждать и вытаскивать его на белый свет. Это жизнь, Иначе нет пьесы.

В. П. Селезнев: Пьеса есть, и мы вас поздравляем.

С. В. Михалков: Все эти люди до конца действовали. Сколько кнопок они нажимали по поводу этого доктора, которого разоблачили, звонили из прокуратуры, и отовсюду по знакомству. И все-таки мне приказали что н е нужно вытаскивать, что у него жена больная. Как это можно, чтобы я снял «Фитиль», что у него жена больна. (…). Писарев, публицист и критик, сказал, что сатиры только тогда хороша, когда она злободневна. А Салтыков-Щедрин сказал, что сатира — действительно сатира, когда понятен идеал автора и против чего направлен жанр. И сатира должна быть обязательно злободневной. Я должен вернуться немного назад. Не скрою, мне очень помогло обсуждение пьесы Министерством культуры СССР, где читали вслух пьесу и было сделано ряд замечаний, с которыми с согласился, кроме одного. Это был разумный, серьезный разговор, причем редактор не пытался погладить меня по голове. После этого пьеса не получила ни одного замечания в Главлите и была напечатана в журнале «Октябрь» без всяких замечаний.

Конечно, я беспокоился, как это будет звучать со сцены, потому что на сцене все может звучать не так. Не знаю, как эта пьеса будет звучать в Воронеже или Ярославле, но сатира должна быт злой. Иначе это злопыхательство. А если она бьет по определенному явлению, тогда ничего не страшно. Если государство вынесет постановление Совета Министров, чтобы создать новый ВАК, потому что колоссальное количество злоупотреблений в кандидатских и докторских званиях, это же ЧП в государственном масштабе. И сейчас в ВАКе лежит около 500 нерассмотренных кандидатских и докторских диссертаций. Какой же нужен штат, чтобы все их изучить? И это попадает в точку.

В пьесе «Пощечина» вопрос о взятках в медицине был поставлен остро. И один крупный работник из одного учреждения сказал, что это написана клевета на медицинских работников. И все-таки спектакль «Пощечина» идет уже второй год и народ воспринимает это правильно. Тут возражений будет меньше. Они пошли под суд, сняли звания и степени и все. Я очень благодарен театру, потому что театр действительно сделал такой спектакль, какой я хотел. Я не представлял себе даже, что можно так поставить спектакль. И даже ругался, но мне говорили, что все будет нормально. Мне нравится, что эти люди не вызывают к себе отвращения, что очень важно, что это не карикатура, а люди, выхваченные из жизни, мы встречаемся с такими людьми в жизни, мы встречаемся с Викторией, с Кочевряжиным — бессердечными, и который не дал квартиру, а коллектив его поддержал. Его не сняли с работы, а только объявили взыскание. Все это очень продумано.

Я не согласен, что Виктория должна быть очень резко изменена, какие-то краски могут быть, где нужно — плачет и говорит: какой кошмар! И она должна плакать, потому что ей стыдно за отца. У меня есть знакомый, сын которого это видел. Трудно быть революционером в собственной семье. Спектакль мне нравится, текст хорошо доносится, весь ансамбль хорош. Нельзя сказать, что кто-то не на месте, все на месте. И я очень благодарен тов. Туркову, потому что он строгий критик и прочитал пьесу.
Спасибо. Если разрешите спектакль прокатывать на простом народе, это будет очень хорошо.

В. Н. Плучек: Я очень рад всем высказываниям и что спектакль не вызывает протеста. Пена в нашей жизни существует по многим вопросам: стремление к благополучию любыми средствами. Мещанство, стяжательство для достижения всех этих машин, арабских гарнитуров перерастает в страсть к приобретательству, блату. Пена — и Алька, и Кочевряжин. Эта пена очень свойственна и новогодним поздравлениям, которые печатаются по принципу, кто нас поздравил или не поздравил и тратятся государственные средства на это. Много вещей входит в понятие пены. Я говорил актерам, что вы играете не частный случай с диссертацией, а мы берем крупное явление, нравственные изъяны, когда бездуховность приводит к тому, чтобы приобрести лишнее количество вещей, когда приобретение становится смыслом жизни. Но пузыри этой пены лопаются.

С. В. Михалков: Я видел сцены, когда генералы дрались из-за куска мяса, они были без погон на охоте, но как они завидовали друг другу. Это жадность — 20 кило мяса, и отдать его затем собакам.

В. Н. Плучек: Здесь большое количество тем, кроме главной темы — пузыря этой пены. И по-настоящему это большое общественное дело — сатирический театр и советская сатира в борьбе за наши идеалы, которые особенно важны перед 25 съездом партии. Сатира активно выступает против всего, что мешает нашему продвижению вперед.

В. С. Ануров: Я присоединяюсь ко всем товарищам, которые сегодня выступали. У нас единодушное мнение, что мы открываем серию предсъездовских спектаклей таким художнически интересным и глубокоострым и точно направленным спектаклем.

С. В. Михалков: Не следует акцентировать, что этот спектакль именно к съезду.

В. С. Ануров: Возражений не будет, если разрешим играть спектакль на публику.

В. Н. Плучек: Театр выражает большую благодарность за высказывание мнения и замечания.